Я тоже хочу фильм смысл, Больно, быстро
Умереть или не умереть? Весь сюжет разворачивается вокруг, некой, «Колокольни Счастья», которая находится между Питером и Угличем, и где после какого-то сильного электромагнитного излучения, на территории вокруг Колокольни практически все вымерло. Карточки Егор Беликов.
Поведав о классной вобле — пропуске, возможно, на колокольню счастья, ребята сели в джип. Долгие проезды по Питеру, пока собиралась «похоронная процессия» за счастьем, преисполнены щемящего идиотизма и пронзительного неуюта. Может быть, даже кротости, в которой не заподозришь никого из этих молодых, старых, пьяных или с упругой походкой страждущих. А между тем от такого ощущения деться некуда. Прежде чем доехать до больницы, откуда Бандит должен вызволить Матвея, которого жена засадила принудительно лечиться от алкоголизма, Музыкант размышляет: «Это что-то наподобие Чернобыля?
Бандит вытащил ксиву ментовского майора, вызволил, ударив по башке доктора с охранником, и забрал Матвея. Купив недолеченному братану водки, они поехали за теплыми вещами и за папой Матвея, который за весь фильм произнес две реплики в одно слово затухающим — предсмертным и зовущим голосом: «Юра».
Бандит удивлен только тем, что тот на кране «умеет». В ответ получает, что Матвей в армии танкистом был. Тут — некстати и поддерживая беседу — подает голос «коверный», клоун-трагик Музыкант. Он вставляет реплику, что в армии радистом был. И — гениальный ответ: «Ничего». Или — пробел, тишина смущающая, как улыбка невинного тут персонажа, «безразницы». Едут, бухают из горла, байки травят.
На дороге дева. О, эта нестерпимая буквальность совсем безнадежного «все равно». Ее жалостливый рассказ о себе и болящей маме. Жесткий и совсем простодушный рассказик Бандита о том, как он пидоров — или ему они привиделись — пришил. Тут ответ держит уже низовая, темная, веселая — наглая сила, которой гордится Бандит с ксивой майора.
Любу выгрузили, объяснив, что женщин не берут, только голых. Однако Любе, охотнице за счастьем, не до шуток.
Она разделась и побежала по снегу мимо разрушенных домов, храмов, пустырей и трупов на голой земле. Петя, тот из телевизора, что вещал про планету, встретился на дороге. Подвезли и его. Он, как положено вещуну из сказки, поведал, кого возьмут, кто не пойдет, а кто не дойдет.
Долго ехали парни и старик, отец алкоголика. Долго бежала Люба. Надели теплые вещи. Развели костерок. В пустом магазине нашли водку плохую. Но выбора нет. Появилась обмороженная Люба. Надели ей пальто, всунули ноги в ботинки, снятые с трупа.
Поговорили, повспоминали, как Бандит одного должника упокоил в морге клофелином и тот наутро все отдал. А Музыкант, надев очки, распаковав гитару, заголосил неожиданно надрывно, распетушившись. И вроде мимо своего темперамента Чужого тут или случайного пришельца. Заголосил он про то, как стоял на углу двух главных улиц практически в полночь, как мысли за ним тянулись, как к нему подошли мужчины, как увидел в их глазах страх, как понял, что это было похмелье, как дал денег, как один из несчастных поцеловал ему руки.
Знаменитое «Похмелье» Олега Гаркуши врезано в этот фильм на память о нем, Другом. Но после этого номера Балабанов врубает короткую исповедь молчавшего всю дорогу артиста о том, как устал он: гастроли, пиво, бабы. В беседу у костерка вступает Юра Матвей , алкоголик, доверяющий братанам свою образованность про развитие цивилизации и деградацию человечества.
А вот и Люба появилась, сказав, что дедушка умер. Какой конец света? Папа умер, а счастья не увидел». Я хотела эту реплику вынести в эпиграф, но одернула себя.
Слишком интимная, и, может быть, она главная в фильме. Или в жизни каждого из нас, кто знает про смерть папы, мамы. Трое из машины отправились к колокольне. А Юра остался копать могилу в ледяной земле. Впереди — колокольня. В нее вошла Люба, испарилась облачком ввысь. Музыкант вошел, испарился туда же. Вошел Бандит, вышел. В воздухе гудит шум, слышится эхо вроде бы взрывов. У колокольни сидит Балабанов. На вопрос «ты кто? Одинокий водитель знакомится: «А я просто бандит».
Тут они обменялись общим желанием счастья и направились в церковь. Там жарко горели свечи, но было зябко. Вернулись назад. Музыкант, бандит, его друг-алкоголик со старым больным отцом, и некая девушка едут в эту вечную зиму, желая, наконец-то, обрести свое счастье. Все эти образы собирательные, как Писатель и Профессор в "Сталкере". Бандит, он и есть, бандит.
Решивший, что он вправе судить, кому жить, а кому, нет, расправляется со своими подельниками, а для очистки совести идёт в баню. Хочет "перебраться" туда, где лучше; он уверен, что его точно "должны взять". Его друг "давно бухает", ему просто скучно, необходимо "менять состояние" с хорошего на плохое, и наоборот. Вероятно, едет за хорошим.
Берет отца, потому что не хочет его бросать одного. Музыкант-творческая личность, погружен в свои мысли, говорит и отвечает странно, почти отрешённо.
Скорее, положительный персонаж. Девушка, которую они подбирают на своём пути, оказывается выпускницей философского факультета, но вынуждена "торговать туловищем", так как "папа спился и умер, а мама больна, её нужно кормить". Чем не трагическая судьба, казалось бы У девушки символичное имя- Любовь, Любовь Андреевна. Её образ напомнил мне современную Соню Мармеладову Достоевского.
Однозначно заслуживает счастья, по крайней мере, освобождения от своего позора. Все собравшиеся в разной степени грешны. Их всех объединяет распитие водки из одной бутылки, включая водителя.
И вот они перед "Зоной". Бандит глупо и зло подшутил над Любой, сказав ей, что женщин пускают только обнаженными. У девушки нет выбора.
Умереть или не умереть? Вот в чем вопрос, не совсем совпадающий с классическим «быть или не быть? Но для своей философии Балабанов выбирает форму короткого скоростного комикса, которую он освоил еще в «Жмурках», где жили-умирали быстро и без боли.
Выбирает с той же философской иронией — изящной и артистичной, — с какой его героиня бесстрашно сыгранная Алисой Шитиковой , выпускница философского факультета, выбирает, чтобы не умереть с голоду, работу проститутки. Такое карнавальное смешение-смещение и шутовское пересмешничество — одно из нутряных свойств режиссуры Балабанова и основа сюрреалистичной природы «Я тоже хочу». Его осязаемых и неуловимых переходов: из лета в зиму, из сказки-были в притчу, из шутки над апокалипсисом, давно заслуживающим осмеяния, в непарадный автопортрет.
Сам режиссер использует термин «фантастический реализм», не столько в «достоевском», сколько в буквальном смысле, имея в виду, что все истории и характеры в фильме — реальные, а актеры играют практически самих себя: бывший бандит Мосин — бандита, музыкант Гаркуша — музыканта, кинематографист Балабанов — кинематографиста.
Еще больший «фантастический реализм» в том, что эти люди — персонажи сами по себе — оказались сверхактерами, перевоплотившись в героев Балабанова без намеков на свои биографии. Хотя, конечно, задействовали свою природную персонажность.
Так, собственно, реальный опыт приобретает фантастическое измерение, а ювелирное суперусловное кино Балабанова — с ненавязчивыми реферансами в сторону сказки, лубка, наива, фольклора причем еще и современного, который, кстати, собирает у нас только автор «Я тоже хочу» — оказывает вдруг безусловное воздействие.
Путешествие его героев к некой Колокольне Счастья, расположенной между Питером и Угличем, сколь внезапно, столь и неотвратимо. Как в чистых высоких жанрах, тут работает механизм фатума, которому повинуются персонажи. Балабанов вообще не сторонник психологизма — есть во всех его героях какая-то монолитность, сверхсамость, не подверженная влиянию предлагаемых обстоятельств.
